— В «Каро-фильм», что в «Европейском». Ну, знаешь, у Киевского вокзала.
— Черт подери, — сказал Епифанцев. — Впервые такое вижу.
Однако прежде чем мы покинули вагон, Николай задержался над своим мучителем, плюнул ему в лицо.
— Зачем ты? — сказала она, — я совсем не устала.
К нам приблизился здоровенный детина с тупым выражением на лице, напомнивший мне близнецов, встреченных мной и Мариной на Москве-товарной.
— Уже выдул? — подивилась Анюта и потянулась к своей бутылке. Бомж во сне дрыгнул ногой, бутылка упала. Она не разбилась, а покатилась под лавку, гремя и орошая асфальт пятидесятирублевым пивом. Бомж, словно младенец, зачмокал во сне раздутыми потрескавшимися губами.