Поэтому в замке я чувствовал себя откровенно не в своей тарелке. Так и казалось, что сейчас возьмут под белы рученьки и поволокут в подвалы темные.
Подсудимый. Он заявил, что работает на человека, в отношении которого у меня были такие подозрения.
– К делу переходи, – недовольно поморщился я. – Тебя сюда не крамолу выявлять направили.
– Чернокнижника! – выдал Лазас, борясь с застежками длинного серого плаща. – Это все он воду мутит!
Плохо. Не хотелось бы чернокнижнику фору давать. Пусть приданные нам мордовороты производят впечатление парней крепких, но кто знает, сколько им понадобится времени, чтобы выломать запоры?
Морщась от боли, я стянул с себя грязную одежду, кинул ее на пол и осторожно улегся на кровать. Какое-то время пытался устроиться поудобней, но вскоре усталость взяла свое, и меня сморил сон.