Позабыв про него, я подскочил к Петеру, на губах которого пузырилась кровь, откинул полу куртки, зажал ладонями колотые раны на левой стороне груди и… взмолился. К Святым, наверное.
Развернувшийся к нам дядька положил ладонь на рукоять кошкодера, его напарник поправил косо сидевший на голове морион и отступил к двери.
– Возможно, я чего-то не понимаю, – пробормотал сбитый с толку парень.
– Уложимся, – подумав немного, решил я. – Что с лестницей?
И я отправился в гостиницу – дожидаться, пока спадет жара.
– Убирайтесь немедленно и никогда больше не возвращайтесь!