В том же самом можно обвинить и нас. Но я вижу, у этого солдата даже оружия нет. Его просто застрелили, проходя мимо.
— Азимову? Это который три закона? Ну да. Законы хороши, когда они натуральны, то есть поддерживаются самой природой. Или если их неисполнение влечет за собой такой джихад, что даже самый сумасшедший не рискнет их нарушить. Или если все вокруг такие хорошие, высокоморальные, что соблюдают эти законы за просто так.
Но свою штаб-квартиру, свое лежбище боль устроила в позвоночнике. Он весь превратился в раскаленный кол, на который я оказался посажен по собственной воле. Я уверен, что, не будь я тогда закреплен всеми возможными методами на кровати, не будь привязан ремнями, словно находился в психлечебнице, я нашел бы способ — и вырвал бы у себя позвоночник, только чтобы избавиться от страданий.
Я обещал. Записать абсолютно все о нашем будущем. Должен рассказать, что нас ждет, и подготовить тех, кто выживет, остатки нашей убогой расы к тому, что предстоит.
Изолятор тоже разоблачается. Только он почему-то не останавливается на бронежилете, а снимает и куртку и футболку, обнажая торс.
Я боялся, что он вырвет кусок мяса из ее шеи, если я его ударю. Но вариантов было немного, и я пнул бешеного ногой. Не чтобы сделать больно — чтобы отшвырнуть его в сторону. Собственно, он и не пытался держаться за девушку. Как верно заметил Александр, — не зомби. Не вампир. Простой зараженный бешенством мужчина, глупо послушавшийся нашего же приказа и теперь мстящий мне за наше вранье практически с того света.