– Ничего не понял, – признался Лихош. – Ты нормальным языком объясни.
Через некоторое время пустой желудок начал напоминать о себе тихим кваканьем. Однако не успел я задуматься над тем, не отлучиться ли мне в столовую, нарушив тем самым одну из инструкций привратника, или все же не рисковать и целый день стоять голодным, как явился адепт-первак с лекарского факультета – ему сегодня не повезло отрабатывать какое-то мелкое нарушение на кухне. Он принес мне легкий завтрак, который я быстро умял, радуясь организованному здесь порядку. На такой комфорт я даже не рассчитывал и, поблагодарив адепта за заботу, продолжил изображать стойкого оловянного солдатика.
– Нет, – недовольно буркнул я. – Он у меня такой громкий, что вы и оглохнуть можете.
– Ректору не нужно, чтобы я отправился к нему прямо сейчас и смотрел на него голодными глазами, слушая проникновенную нотацию. Именно поэтому он «попросил» меня зайти, а не «приказал». Да и, кроме того, если бы я действительно был ему нужен срочно, меня бы в кабинет доставил Ризак. Тебе понятно?
Я сформировал канал к странному накопителю, перекачал всю его силу в себя и развеял плетение.
Это как раз просчитывалось элементарно. С точки зрения психологии Фаррад никогда не стал бы связываться с таким малоперспективным объектом тренировок. Ему проще было бы потренироваться на макете. Но благодаря подсказке ректора, которому очень хотелось прощупать меня в боевой обстановке, конструктор получил возможность не только удивиться, обнаружив твердый орешек вместо тефтели, но и получить некоторое удовольствие от поединка со мной. А теперь поглядим, признает это Фалиано или предпочтет отмолчаться.