— Ну что, давай знакомится. Меня все Степанычем зовут.
— А чего тогда лыбитесь? — продолжил допрос Вова. — Я, как выпил ничего и не помню. Что дальше было-то?
Уполномоченный носил форму пехотного политрука и занимал крошечный кабинетик, кроме стола, табуретки и шкафа для бумаг, в него ничего не влезло. Да и так теснота. Особиста в госпитале не любили, даже не очень боялись, но терпели, как неизбежное зло. Нагловатый был тип, все время пытался вербовать медсестер для надзора за врачами. Пока безуспешно, но попыток не прекращал.
— Держи, — сержант сунул Вове коробок, предварительно встряхнув его, и убедившись, что он не пустой.
— Ногу подвернул, — пояснил парень, — еще, когда из вагона прыгал.
— Первую под Москвой, вторую в Сталинграде, Третью в Польше.