– Не я, отче, – ты! Покропи святой водой, молитву нужную сотвори, с них демонская шкура и слезет. А под ней – человеческое тело. Я уверен! Пусть язычники увидят…
«Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимому у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду проводить я свою жизнь и свое искусство. Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом. В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами.
Дед с Лавром остались допивать пиво и обсуждать всякие хозяйственные дела, а Мишка, хоть и понимал, что послушать разговор о планах сельскохозяйственных и других работ было бы полезно, все-таки, воспользовавшись благовидным предлогом, отправился во двор.
Документ оказался Пространной Русской Правдой – сборником законов Ярослава Мудрого, дополненным Владимиром Мономахом.
– А вы вовсе и не ссорились! – Голос Красавы прозвучал за спиной так неожиданно, что Мишка чуть не подпрыгнул. – Ты просто боишься бабулю, а чего бояться-то?
– Виноват, господин старшина! Спирька, вставай, хватит валяться.