Ильяс с каменным лицом, прислонившись спиной к колесу грузовика, курит, глядя вдаль. Бинты с правой стороны головы быстро напитываются кровью. Бордовая капель, сворачиваясь на глазах, набухает над скулой и готова вновь сорваться тонкой струйкой по щеке и шее. Присел рядышком.
Это оказалось не так быстро, но желаемое я получил.
— Вкруговую прав. Чужая жизнь — потемки. Просто непонятно мне. И обидно за тебя…
— Бздышек Всесраньский! — вновь раздается сбоку.
— Так, Дмитрий Иванович, известное дело: тяжело в ученье — меньше хоронить.
— Ты тоже, Кирьянчик. Не бойся за меня. Я сильная, справлюсь… — Она вновь просветлела наполнившимися симпатией глазами. — Сам держись!