В полночь правоверные разок прокололись: начав отход — шумнули. Выждали бы ближе к утру — ушли бы без потерь. Это нам некуда, со всех сторон обложены, а у них же — только редкий блок первого взвода да ротный со своими пацанами с одной стороны. Видимо, боялись подкрепления и не смогли высчитать время подхода основных сил. Пошли слишком рано — у нас еще оставалась пиротехника…
— Не ори, погодь. Сейчас расскажем… — Я, облокотившись на стальной уголок перил и закуривая очередного детеныша измученной жарой верблюдицы, пытаюсь угадать, в какую извращенную форму выльется сейчас Юркина ярость…
— Святое дело, Аркадьич, нам же вместе — ходить…
— Браты, если серьезно, я не знаю, почему — так. Вернее, догадываюсь, а точно не знаю. Но — работает. Поэтому. Принял решение валить — вали! Но не воспринимай цель как живое. Все просто. Чуток потренироваться, и начнете делать зарубки на прикладах. Говорят, с ними хорошо в плен принимают — по-доброму.
С Русланчиком — сложнее. Славяносербск занят СОРовцами и их верными ЦУРками. Ко всему, непонятно — кого искать. Говорил вроде, что родители эвакуировались. Значит, так тому и быть: вместе погибли, рядышком и ляжете.
Никто не понял и не принял такого поворота. Почему-то народу казалось, что война если не вот-вот, то по крайней мере очень скоро закончится. Но мне-то, в силу должностных обязанностей начальника службы контрпропаганды сидящему на всех информационных потоках, было понятно другое.