Не дожидаясь ответа, отбил связь. Надо бы тебе, Аленушка, начать заранее свыкаться со статусом вдовы…
Черная толпа молча изрыгала на нас невидимые волны яростного гнева. Мы — помеха, препятствие долгожданной мести. Они получили козлище, на котором — здесь и сейчас! — должны быть отпущены все беды войны. Немедленно! Скорее всех нас тут в клочья топорами порубят, чем кто-то посмеет воспрепятствовать торжеству справедливости. Всякая борьба бесполезна. Летчик — обречен. Только жестокой силой решительной крови можно вырвать эту несчастную, бледную тень из неумолимых лат расплаты. Можно! Но я не стану стрелять в этих людей…
— Дед, что я должен был увидеть такого? Стоят машины, три штуки. Твои машины, саперные. Что дальше?
Мерзко… Не из-за сегодняшнего живодерства: тут как раз — нормально…
— Целевая стрельба из СВД по лицам мусульманской национальности…
— Блядь… Кто польский знает? — Понятно, мог бы и не спрашивать… — Имя? Как тебя зовут! Як тоби зваты?