Лет тридцать пять, а то и сорок, до самой перестройки, возглавляли ее люди разные, но единые в одном: все были местные и все чтили закон. Он же гласил: «Не мы — для базы, а база — для человека». Так и жили.
Сиплое, короткое, прерывистое дыхание через открытый рот. Голова запрокинута. Мелко сучащие, подрагивающие руки. Молочно отсвечивающее, мокрое от пота лицо. На месте таза намотан огромный узел бинтов, какого-то тряпья и плащ-палатки. Упершись под самый лоб, глаза устремились в будущее, которого у него больше не было. Только прошлое…
— Именно это, Станислав Львович! Вопрос — как дискредитировать? Разговор — о технологии! Какие предложения от аудитории?
За мостом, под снегом дороги, еще три «восемьдесят девятые» бесконтактки — остатки сутоганской щедрости капитана Петренки. Старый и последние две штуки поставил бы, да я не дал — вообще голыми останемся. Не густо, одним словом… если обойдут — будем мокрыми кальсонами от них отмахиваться. Упрись, попробуй — в лысом предлесье под десятью мобильными артсистемами, не считая пулеметов и прочего говна. Эх, был бы тут, вокруг дороги, махонький полуразрушенный городской квартальчик, мы бы с этим взводом поиграли в кошки-мышки… «чемоданчик» у мартышки.
Сборы и пересуды заняли еще пару дней, и вот теперь, кажется, мы созрели…
Под сотню трупов растянулось на полпути к первой промоине. Возродившиеся было пулеметные точки потонули в темных всполохах минометных разрывов. На брусчатке, вместо имитационных шашек, еще две брони заполыхали взаправдашними факелами.