Вот потому и уворачиваемся, что два десятка нас всего. Сейчас и того меньше. Какой с меня, в жопу, комбат, по-хорошему… Была бы сотня бойцов, положил бы всех.
— Кто — я?! Ты прикалываешься?! Сравнил — с пальцем! Я — партизан, полевик Вот — комбатант! Нас теперь так матюгать стали. От ваших рембов я обычно бегаю. Причем до усрачки быстро. Если время позволяет — минирую отход. Ну, иногда отстреливаюсь. Любой спецназёр, догнав, с наслаждением отрежет мне голову — по плечи и, удовлетворившись, еще и насрет в грудную клетку. Нашел себе, блядь, спецназовца…
— Слушаю. Смелее, розгами здесь не секут!
— Отлично. В десять получасовых смен и помоются. Запишите. В полку есть военврач?
Повел бешеным взглядом на деловито тащившего второй «Кончар» Жихарева…
Насколько все изменилось за четверть века! Какое счастье, что в наше время повстанцы не обладали таким огневым потенциалом. Представляю — пяток «Вампиров» и парочку «Корнетов» на Каракамарском серпантине! Было бы все это изобретено и массово производилось тогда, то войны во Вьетнаме и в Афганистане выглядели бы совсем-совсем иначе. Какой там… Партизанщина — форэва!