Подойдя к двери, я торжественно распахнула ее… Толпящиеся в коридоре высокородные барсы и… да-да, и барсучки, в ужасе повернулись ко мне. Барсучки зашипели от ярости, барсики взглянули заинтересованно - в данном полупрозрачном пеньюаре мои ножки хорошо просматривались.
И я поднимаюсь, сжимая зубы и проклиная все на свете, но позволять этому ублюдку снова меня использовать, нет никакого желания.
Тигрик взяв салфетку, старательно вытер руки, затем лицо, после налил нам всем вина.
Аверда неизменен как камни… или человеческая тупость. Восьмой год наблюдаю одну и ту же картину - разбитые дороги, покосившиеся грязные дома поселян, босоногие и полураздетые дети, нечесаные женщины, мужики заросшие и инфантильные… И эти селяне гордо именуют себя авердарами, гордятся своим умением перепить всех подряд, и тем, что за нечесаными бородами и рубахами с засаленными воротниками скрывается… великая аверданская душа! И не понять их никому! В общем, смысл сей басни таков - они великие и могучие, все остальные мелочные и злобные. И хрен докажешь авердару что перегар не главное достоинство мужчины, а есть в их домах не хочется не потому, что зазнаешься, а потому что там немытыми телами и мышами воняет.
- Входите, Марта, - я как раз успела натянуть новую рубашку и потянулась за платьем.
- Впервые избил женщину… - замолчал, едва слышно продолжил. - Я боялся, что ты погибла, Рысенок… Я с ума сходил от страха… и единственное, что давало надежду - Рыси ушли! Ушли, а твоя мать не производила впечатления человека, способного отказаться от своей цели! И я пустил охотников по следу. К полудню Аллора пришла в себя и поняла, что лучше все рассказать… Я был в ярости, все пути отхода из Гарендара перекрыли, но, ни лигейцы, ни варатонцы границу не пересекали. Спустя пять дней вернулись охотники, подтвердив информацию - Рыси крайне поспешно вернулись в клан… И я понял, где тебя искать.