Эта составляющая формирующегося сленга «Младшей стражи» своим рождением была обязана самому Мишке.
М-да, сэр, жареным от всего этого пахнет вполне отчетливо. В конце концов, почему бы циничный принцип «Чья власть, того и вера» не изобрести в двенадцатом веке, а не в шестнадцатом? И знаменитую фразу: «Париж стоит мессы!» – произнести не Генриху Наваррскому, а Михаилу Туровскому? С учетом местной специфики, разумеется. Что-то вроде: «Туров стоит жертвы Велесу!»
– Э-э, да ты совсем плох, парень, ребята, подсадите-ка его ко мне за спину, надо вашего старшину домой поскорее. И ты, лекарка, садись-ка к Николе, Михайлой заняться надо… Да ты и сама понимаешь. Корней Агеич, как Михаилу отвезу, возвращаться? – Дед ничего не ответил, только махнул рукой. – Ну ладно, тогда мы поехали.
Мишка убрал железо от горла приказчика, тот облегченно вздохнул и тут же, охнув, повалился на колени, получив удар рукояткой кинжала в солнечное сплетение. За спиной где только что гомонили «курсанты», снова наступила тишина, где-то на краю поля зрения застыл столбиком Сенька. Спиридон, держась руками за живот, безуспешно пытался вздохнуть, ловя воздух широко раскрытым ртом.
– Этой ночью опять ждать станем, спать иди.
– Это не сказки. Я им то, что в книгах прочитал, рассказываю. Про воинов знаменитых, про древних императоров, про разные страны, про веру, из Святого Писания…