— Господин Осташев, я вынужден перед вами извиниться за некоторую мистификацию. Более я вас не задерживаю, служба требует моего присутствия в другом месте.
Силы его были на исходе, и команда уже звучала как-то глухо. Двое тут же бросились развязывать уже очнувшегося Митяя, помощника Стеблова. Другой стал перевязывать первого подстреленного офицера-жандарма, который от потери крови уже потерял сознание. Еще минуту посматривая на окна, убедившись, что ниоткуда уже ничего не угрожает, спокойно встал и быстрым шагом двинулся к дому.
— Но тогда позвольте, на правах, так сказать, старого знакомого, дать совет. Если в следующий раз вам захочется поиграть в разведчицу-подпольщицу, вы уж примите меры к более тщательной маскировке. Вы понимаете, о чём я говорю?
— Ну, теперь насчет англичан. Я и мои спутники являемся носителями особо важных и секретных знаний. То оружие, которое фигурировало в последних событиях, это так, результат практического воплощения этих знаний. Это всего лишь незначительная мелочь, по сравнению с тем, что хранится в наших головах.
И тут я вспомнил анекдот, когда Петька спросил Василия Ивановича, что такое демагогия. И легендарный военачальник революции ответил: «Видишь ли, Петр…»
Немая сцена. А бумажка была непростая. Это был ходунок, по которому в особых случаях я имел право, пользуясь именем генерала Дубельта, привлекать к своим делам любых чиновников, а с другой стороны листа было четко написано. «Я и княжна Тихвинская похищены помещицей Михеевой, вступившей в связь с масонами, с целью антигосударственной деятельности. В случае моего отсутствия и смерти прошу наказать Михееву, как главного организатора. Капитан III отделения канцелярии ЕИВ Осташев А. П.»