— Понял. А ты не боишься мне тут такое рассказывать, вдруг…
— Александр Павлович, государю императору виднее.
— Проси, Джеймс, и постарайся нас не тревожить.
И он показал в сторону лежащего невдалеке застреленного жандарма.
Это был самый тяжелый момент разговора, и мне пришлось приложить все силы и самообладание, чтоб выдержать эти взгляды, полные презрения, а вот пузанчик Свирин, несмотря на все, смотрел на меня с некоторым интересом.
— Подпускаем к линии кустов и работаем всех по-тихому.