Было это еще в апреле. В один прекрасный день Мишка объявил новообращенным «курсантам», что сегодня они впервые в жизни отправятся к отцу Михаилу на исповедь. Приказал почиститься, причесаться и вообще привести себя в порядок. Мыслями велел обратиться к Божественному и припомнить все накопившиеся грехи.
М-да, а отец Михаил, несомненно, идеалист. Такому в верхней, даже в средней части иерархии не прижиться, несмотря на искреннюю веру, блестящее образование и готовность положить жизнь на благо Православной церкви. Представляю себе, как ответил Феофан на вопрос Иллариона: «Почему столь блестяще аттестованный священник пребывает в отдаленном приходе?» Что-нибудь вроде: «Ни к чему более не пригоден, ибо верует искренне и пламенно!» И Илларион, разумеется, с этим диагнозом согласился. Уж он-то реалист – пробы негде ставить.
Интересненький, в общем, вышел разговорчик и пищи для размышлений дал предостаточно.
Мишка опустился на лавку, поерзал, избегая смотреть на Нинею.
Нинея рассказывала таким тоном, словно все это произошло не полторы сотни лет назад, а совсем недавно, и не с полоцкой княжной, а близкой родственницей или подругой самой волхвы.
– Все равно, батюшка, как-то нехорошо это…