— Я и не знал, что у вас такое хозяйство, — сказал князь, с видом человека, думающего совсем о другом.
— Двести пятьдесят рублей, которые вы осмелились прислать ему в виде подаяния чрез Чебарова, — пояснил Докторенко.
— Но ведь если вы, наконец, господин Бурдовский, не желаете здесь говорить, — удалось наконец вклеить князю, чрезвычайно пораженному таким началом, — то говорю вам, пойдемте сейчас в другую комнату, а о вас всех, повторяю вам, сию минуту только услышал…
— Будут, будут, — подхватил чиновник, — к вечеру до зари еще будут!
— О, напротив! — промямлил князь: — вы так меня заняли и… наконец… это так интересно; я вам так благодарен!
— Ну, что ж, и хотелось! — вспыхнула тотчас же Лизавета Прокофьевна. — Не струшу и прямых слов. Потому что никого не обижаю и никого не желала обидеть…