Спустя две минуты просторное помещение опустело. Лишь три гнома за дальним столиком смерили меня оценивающими взглядами и вернулись к прерванной трапезе, да невозмутимый корчмарь продолжал равнодушно протирать стойку замусоленным полотенцем.
Выбрав столик почище, я села, устало откинувшись на спинку стула. Гномы, казалось, уже забыли о моем эффектном появлении и громко, непринужденно болтали, смачно прихлебывая пиво.
Я кивнула, бросила ему серебряную монетку, — сонливость с корчмаря как ветром сдуло, он перехватил денежку в воздухе тем неуловимо-быстрым и метким движением, каким кошка ловит мотылька.
— Еще в пухе нас обвалять — совсем хороши будем, — мрачно сказала я кобыле. — Выбирайся давай... боевая подруга. Нам еще вымыться где-то надо, негоже в таком виде являться за гонораром.
Отдышавшись, мы со Смолкой еще долго стояли на маленькой полянке у верстового столба с перевернутым указателем.