Про себя я подумал, что тренироваться надо начинать не только ему. Пора заказать Федорову десяток мосинок прецизионного изготовления, патроны ручного снаряжения, а прицелы — это уж я сам. Хотя… лучше не Федорову и не мосинки. Надо остановиться на девяносто восьмых маузерах, это будет прогрессивнее и в техническом, и, так сказать, в идеологическом плане. И радиолампы надо сделать поминиатюрнее и поэкономичнее, а то пока у меня приемник радиовзрывателя и суток проработать не может.
«Мне снился красивый, но странный сон. Много раз — один и тот же. Я сижу на моторраде (точно, термин „мотоцикл“ появился не сразу, как их только не называли). Впереди и рядом другие… разноцветные, на них пилоты в странных одеждах и в шлемах наподобие рыцарских… Человек в красном машет флагом, все срываются с места, но я быстрее всех… за пару мгновений разгоняюсь до огромной, совершенно невообразимой скорости. Впереди поворот, его невозможно проехать даже и впятеро тише… но мой моторрад вдруг, не сбрасывая скорости, почти ложится набок и мчится, послушный малейшему моему движению. Я знаю, что это гонка и я должен ее выиграть. Но вдруг меня обгоняет черный моторрад с номером 14 — это невероятно, но он едет еще быстрее, чем я…»
Гоша улыбнулся. Похоже, представил себе, как он выходит на высокий берег Нары и часами орет с него слова, пригодные для моего убеждения.
Показ оружия произвел на Каледина сильное впечатление. Для начала он пострелял из автомата. Потом ему был продемонстрирован опытный образец пулемета Федорова, представляющий собой адаптированный под местные возможности СГ-43. Пулемет был уже почти готов, за время демонстрации ленту заело только один раз. Ну и последним номером программы был восьмидесятипятимиллиметровый миномет, в целях конспирации обозванный «легкой гаубицей».
«Вот те раз, какие интересные новости иногда приходится узнавать о своем заводе», — подумал я. Но ситуация наводила на некоторые размышления, оставалось кое-что уточнить.
В этой операции был задействован практически весь шестой отдел — за многочисленными родственниками и знакомыми Алчевского велось плотное наблюдение. Никто из них и не собирался помирать. Это давало нам с Гошей некоторые основания с оптимизмом смотреть в будущее.