«Да, — подумал я, — в девятьсот четвертом им будет по восемнадцать-девятнадцать лет. Летать они к тому времени научатся лучше взрослых, а вот сомневаться — еще нет. Те, кто выживут, станут двадцатилетними капитанами и полковниками, обязанными Гоше всем и готовыми по первому его приказу бомбить хоть Красную Пресню, хоть Зимний дворец».
— А в пределах каких сумм допускается полет фантазии?
— Мне кажется, что руководящий состав лучше всего представить как ваших любовниц, — твердо сказала она. — Иначе частые контакты будут смотреться несколько подозрительно. В случае со мной я осмелилась бы попросить вас делать вид, что вы меня домогаетесь, а я хоть и с трудом, но храню верность своему мужу.
Вечером я просмотрел очередные новости из заграниц — все были интересные.
— А ты что, тоже высшая сила? Это ей так захотелось — одного спасти, другую наоборот. А ты спасай по-простому, не оглядываясь на закон сохранения, тебе можно. Но, пожалуй, стоит твердо уяснить одну вещь. Без всяких вмешательств свыше спасение кого-то одного вполне может повлечь смерть другого. И вопрос тут стоит так: либо вообще ничего не делать, либо иметь в виду такую вот неприятную особенность мироздания. А Мария… жалко девушку. Но даже если ты прямо сейчас застрелишься, вряд ли она оживет.
— Жорж, подскажите, какие у господина Найденова любимые блюда, надо предупредить повара, — очнулась Алиса.