«Хватит, сэр! Монолог из индийского кино, да и только. Заткнитесь, ей-богу лучше будет!»
— Погоди, мне отроков надо по делам расставить…
Туман, как и предсказывал покойный Карась, действительно пал на реку перед рассветом. Кормщики не решились идти дальше, и ладьи, собравшись в одном месте, приткнулись к берегу. Первым к Мишке явился Демьян. Левая рука у него была перевязана — укусил полочанин, которого Демка резал наощупь еще в первой ладье. Впрочем, это он объяснил Мишке уже потом, а поначалу просто потерял дар речи, увидев, что стало с экипажем Мишкиной ладьи в результате абордажного боя. Такую же, даже еще более острую, реакцию продемонстрировал и подошедший чуть позже Артемий — когда он отвернулся от тента, которым были накрыты тела убитых отроков, лицо его было белым как мел, подбородок трясся, а правой рукой он судорожно делал жесты, в которых только с большим трудом можно было опознать крестное знамение.
«Дураки вы все! Поэзия сама по себе и есть волшебство. Просто потому, что выражает словами эмоции, которые большинство людей, сколь бы сильные чувства их ни обуревали, высказать или внятно описать неспособны. Стихи говорят больше, чем описывают составляющие их слова, в стихах есть еще и ритм, и мелодия звучания последовательности звуков и… да черт его знает, что еще и о чем надо спрашивать специалистов. Но и с точки зрения управления стихи — система, то есть нечто большее, чем просто сумма слов — элементов этой системы.
— Да ну ее, дуру старую! — Илья презрительно сплюнул в сторону. — От всех хворей одним и тем же лечит… вреда-то от нее нет, но и пользы… Так есть еще тяжелые раненые?
— Мм? — Егор заинтересованно шевельнул бровью. — Это ты про что?