В зале Мансура-аты разрешалось бить. Старик практиковал «честный стиль», уходящий корнями в далекое прошлое Михра.
…драка. Хотя какая там драка? Его просто бьют. Все скопом. Расквашенный нос, кровь на порванной рубашке, синяки, ссадины. Слезы на глазах.
Гитарист завершил коду. Только что пальцы «йети» терзали воображаемые струны, а глотка изрыгала замысловатый пассаж, стараясь уподобиться электрическому звучанию гитары — и вот Заль молчит. Рядом барабанщик Гив прекратил колотить себя ладонями по коленям.
«Нападение хищной флуктуации? Нет, тогда мы уже были бы мертвы. Метеорит? — его засекла бы автоматика. Атака враждебного корабля?»
Так или примерно так рассуждал один лысый щеголь в шортах и рубахе навыпуск. Он коротал вечерок под двумя лунами, любовался быстро темнеющим небом и был склонен к философии.
Гладиаторий не производил впечатления места, где людей учат убивать друг друга на арене. Может быть, у семилибертусов поединки происходят как-то иначе? Ментально? Как у Гая с Титом? Очень хотелось спросить об этом легата, но Лючано сдержался.