Он горел во всех трех реальностях. В рубке происходило то же самое. Королева Боль смилостивилась над верным вассалом — пожар не причинял ему мук. Просто занялись огнем, обращаясь в прах, руки, плечи, грудь…
— Вырубите ее немедленно! Я забыла вас предупредить…
В квартале брамайнов царила толчея. Началось столпотворение незаметно: смуглые, благожелательные люди выходили отовсюду — из домов, магазинов и лавок. Они никуда вроде бы не торопились. Мало ли зачем уважаемому человеку приспичило оставить четыре стены и выбраться на свежий воздух? Вежливые, они извинялись, стараясь никого не толкнуть; деликатные, если и прижимались к тебе, то быстро норовили юркнуть в сторону — и вскоре Лючано оказался намертво притиснут к стене «улья», а улицу запрудили брамайны Эскалоны.
Рядом слабо угадывались контуры непонятно чего.
Это конец, понял Тарталья. Если не скрывает лица, значит…
— Ваша правда, Бижан. Вы не подозреваете, насколько правы. На эстраде пусть делают другие — что угодно. Я же сижу в тени кулис и делаю их. Хотя и это — в прошлом.