И лишь грубые сгустки вещества, вращаясь вокруг звезды, пугали чужеродностью. Противоестественные комки материи в волновом океане. Звезды воспринимались по-другому: источник жизни, пищи, удовольствия. В них луч и корпускула сливались воедино, испытывая взаимные метаморфозы. Звезды были — живые!
«Я не страдаю узостью воображения. Но есть вещи, которые мне сложно представить. День, когда меня не будет. Честного чиновника. Аксиоматику Ференца-Кантора. Планету Исхода — гипотетическую прародину всех рас, вечный предмет спора философов и историков. С первопланетой сложнее всего. В ее пользу говорит сходство нашего облика. Но эволюционный путь помпилианцев и, скажем, брамайнов лежит даже не в разных плоскостях — в разных системах понятий. Что перед этим внешняя одинаковость: руки-ноги-голова?
— Какую? У вас, Борготта, столько проблем…
— Вы говорили о малом триумфе, баас Гракх? — как ни в чем не бывало, напомнил профессор.
— Обер-центурион Припий! Благодарю за помощь в задержании!
Давид вздрогнул: кассетный инъектор впрыснул ему первый «коктейль» стимуляторов и регенерантов. Настала очередь «поножа». Аппарат загудел, меняя конфигурацию. Лючано зачарованно наблюдал, как металлопластовая конструкция втягивает лишние чешуйки, приноравливаясь к ноге мальчика. Минута — и «понож» зафиксировал пострадавшее колено, приступив к восстановительным процедурам.