— Ум-м-м… нет, я, конечно, знаю, что чавкать неприлично… Мне тетя в детстве говорила… Степан Осипович!
Обедавшие поблизости рефаимы косились на голема с заметной опаской. Весть о конфликте Эдама с братом Увой успела облететь «Шеол».
«Следующим этапом будет кладбище, — подумала Юлия. — Надгробная плита с эпитафией: „Он жил недолго, зато энергично“. Ох, типун мне, дуре, на язык…»
Голосфера погасла. О’Нейли захлопнул планшет и, прижимая его к груди, как драгоценное сокровище, бросился к выходу. Остальные, чуть замешкавшись, устремились за ним. Лючано заметил, как Эдам с легкостью подхватил близнецов на руки, в три шага догнал летописца и пристроился бок-о-бок.
— Договорились, — Тарталье едва удалось высвободить руку из потной ладони дикаря. — В Добрые Братья я не рвусь, так что с этим обожди. И вот еще…
— Зачем вы беседуете со мной? Если вы — печень?