Стол, намертво вмонтированный в пол, как и сиденья, его окружавшие, был рассчитан на шестерых. Лючано опасался, что болтливый летописец не замедлит к ним присоединиться. Однако Авелю хватило такта не навязывать гостям свое общество.
«Вехдены, небось, аж прыгают от нетерпения. Жить без этой самки гуманитария не могут…»
Позже в течение многих лет Тарталья будет видеть во сне эту сцену и просыпаться, крича. Не арест вудуни, не растворение в антисе, не сбор «ботвы» на захолустной планетёнке, а драку двух маленьких гематров. Жестокую, беспощадную, рассчитанную точнее, чем маршрут «Сечень-Китта», схватку брата с сестрой — спусковой крючок к грядущим событиям.
И вцепился в бывшего хозяина, как клещ — не отдерешь.
«Малыш! Очнись! В таком виде тебя и в сортир не пустят!»
— Нет. Ему Заль шею свернул. На моих глазах.