«Крепко им мозги скрутило, да!» — вздохнул маэстро Карл.
«Пьяницу и бездельника», — не преминул уточнить язва-Гишер.
— Не боюсь, — голем спел это на манер первых двух тактов увертюры из балета «Милая Элеонора». — Я не похож на гематра, но я хорошо умею делать расчеты. Стометровку я бегаю за 8,74 секунды. Отсюда до перехода в кольцевой тоннель периметра — сто девять метров. Плюс-минус пятьдесят сантиметров. Максимальная скорость бега молодых хозяев мне известна. Кстати, для них мои расчеты — простенькая забава. Поэтому они не приближаются к тоннелю настолько, чтобы я начал сокращать расстояние между нами. Вы удовлетворены, синьор Борготта?
— Никак не говорю, — пожал плечами антис. — Я не в курсе.
Тончайшая корректировка по двум базовым пучкам, на деликатнейших уровнях: оттенки чувств, направленность желаний, воздушное смещение акцентов, мягкое, едва заметное убеждение. Воздействие не шло наперекор стремлениям помпилианки. Трехликий невропаст всего лишь исподволь направлял их в безопасное русло.
Подвывая, Ува оглянулся на Пастушку. Та не двигалась, внимательно следя за происходящим. Ноздри блондинки трепетали, меж бровями залегла тугая складка. Уяснив, что помощи от «вождя вождей» не воспоследует, Ува пришел в бешенство. Списав вывих на нелепую случайность, здоровой рукой он выхватил топорик у стоявшего рядом брата Лероя — и с размаху ударил, зная, что на выходе из шлюзов «следаки» не фиксируют насилие.