Фибула плаща в виде сжавшего клешни краба…
Через несколько минут выяснилось, что никто ее не почувствовал, и никто не кричал. Всем показалось, что голос принадлежал брату Канису, тот же грешил на брата Вульпеса.
— Да, — серьезно кивнул Якоб, ухватывая ближайший табурет за ножку.
Якоб задумался. Память подсказывала, что во сне он обнимал кого-то теплого и маленького.
— Вы меня прекрасно слышали, отец Тестудос, — Ирма повернулась и пошла по тропинке к особняку, — Я останусь здесь.
Крестьянин низко поклонился ей. Может быть, он улыбался, понять этого было нельзя.