Выжатый как лимон, но немного окрепший духом, я бродил по своему новому дому.
–2850: Адрахонес, отец геометрии, основывает Орифенский храм.
Лио подолгу рыскал в зарослях у реки, выискивая особо агрессивные разновидности различных сорняков. Жёлтый звездоцвет должен был стать сарфянской конницей, белый и красный — их союзниками.
Следовало бы отпустить парочку комплиментов в ответ, но хвалёная смелость меня покинула. В присутствии лоритов невольно робеешь. Я понимал, что их необычный облик: выбритые головы, сложные узлы, превращающие одевание в многочасовой процесс, — это способ выказать уважение к предшественникам, напоминать себе каждый день, сколько труда нужно, просто чтобы войти в курс дела и научиться отсеивать старые идеи от новых. Однако моё понимание символизма не делало Карваллу проще и доступнее.
— С соломой: я делаю кровли из сухой травы.
Самманн выглядел потерянным; его жужула тут почти не брала. Однако он держался мужественно, как будто долготерпение входит в стандартный инструментарий ита. У Самманна был при себе рюкзак, из которого он, как Корд из своей жилетки, постоянно извлекал разные полезные приспособления. По крайней мере мне так казалось — я не привык, что у людей столько вещей.