Еще он задавался вопросом: зайдет ли кто к нему до рассвета? Кто-то с ключом. Кто-то мог подойти слишком близко к решетке. Нож оставался при нем, так что вероятность побега не равнялась нулю. Может, ему следовало попытать счастья с Младшим, когда тот просунул между прутьями стакан с водой… да только Младшему не терпелось пустить в ход оружие. Конечно, особых надежд на успех Барби не питал и чувствовал, что еще не готов на отчаянный поступок. Тогда чувствовал, что не готов.
— Какие люди? — Сердцебиение приходило в норму, приходило в норму. Хорошо.
— Я припрятал несколько карабинов и помповиков в сейфе магазина. Один с оптическим прицелом. Не могу сказать, что предвидел нападение на полицейский участок, но чувствовал, что оружие может понадобиться.
— Возможно, возможно. — Но Ромми сомневался, что такая распродажа состоится. В это утро его не очень-то интересовал даже сбыт залежалого товара. Он чувствовал большие перемены, произошедшие с ним за три последних дня, как в части отношения к жизни, так и в видении будущего. Свою роль сыграли борьба с огнем и возникший при этом дух товарищества. Город показал себя. Свою лучшую сторону. Но конечно, по большей части перемены эти вызвало убийство его давней возлюбленной Бренды Перкинс… которая для Ромми по-прежнему оставалась Брендой Морс. Она была такой красоткой, и если бы он узнал, кто ее убил — при условии, что Расти прав и Дейл Барбара ни при чем, — этому человеку пришлось бы дорого заплатить. О чем Ромми Берпи позаботился бы лично.
И хотя мысли Большого Джима уже занимала встреча с Лестером Коггинсом (и чертов сон, он бы не отказался от сна), он попросил ее задержаться на пару минут.