Саднили костяшки сбитых кулаков, жгло левую лопатку, дергало рассеченную бровь. На правой скуле наливался багрянцем синяк в пол лица — я его в забытом кем-то из девчонок зеркальце подробно разглядел. Еще они забыли чай, соль, пакетики с крупами, миску и ложки, плотно стянутые черной резинкой. Термос без верхней крышки. Пачку сигарет «Кент», тонкие, ментоловые. Сигареты я выбросил в костёр вместе с кителем рядового вермахта, сапёром. Вроде бы у них на петлицах кабельные катушки были? Каску утопил. Еще оставались две бутылки водки, для дезинфекции ран самое то. Сейчас время семь вечера, если судить по солнцу. У моих часов разбито стекло и погнуты стрелки. Тоже мне, «Командирские», противоударные! Или на то, что ими будут бить по голове они не рассчитаны? Компания Макса уже сидит на перронных лавочках и ждёт электричку. Странно, мне не икается и, уши не горят. Ничего, отойдут от шока, наговорятся, наобсуждаются. Потом. Тем более, что близнецы однозначно молчат — с вывихнутой челюстью не наговоришься. Ломать не стал, ни к чему мне проблемы с нанесением лёгких телесных. Дрищ, наверное, тоже молчит и внимательно прислушивается к себе. Есть такой нехороший удар, вроде бы и не сильно, но потом никак не стоит и всё время опухает. И ни гематомы, ни разрывов. Врачам причину тяжело определить, а болит постоянно. Полгода минимум. Подлый удар. Ну да какой мерой меряете, той вам и прилетит в ответ. Есть такой принцип вселенского равновесия. А вот форму я сильно подрастерял. Дышу плохо, двигаюсь плохо. Всё плохо делаю. Ничего, подвижность вернётся, займусь. Лишь бы сотрясения не было. Так голова не кружится, но подташнивает здорово. Ладно, будем ложиться спать, как я и хотел — сытым, на свежем воздухе, на закате. Хороший сегодня был день, плодотворный, гитару вот только жалко.