Гитлер же, едва войдя, прямо в плаще, сразу полез обниматься. Поднял меня с кресла, обнял, поцеловал в щёку и… увидел то, что на кресле лежало. И всё понял. Дура ты, говорит, Эльза. Ты же дочь моя. А я сразу разревелась. Вспомнила своего настоящего папу, Петьку, деда Мишу, бабу Сашу. Хрюшу вспомнила, я и по ней скучаю. Мне ведь теперь никогда, никогда не увидеть их. Я тут застряла навсегда! Гитлер же прижимал меня к себе и молча гладил по голове. И так у меня всё в мозгах перемешалось – и папа, и Гитлер, и Хрюша, и торт "Прага", который так любил Петька, и глупый, но честный и смелый прадед Алёшка, и пистолет на кресле, и подвалы гестапо, что в тот раз я впервые в жизни упала в обморок.