Прошлой зимой у атамана Семенова резкий конфликт со спесивым адмиралом произошел. Но стоило Григорию Михайловичу перевозки по Транссибу перекрыть, как Колчак сразу на мировую пошел, в должности и чине утвердил. А ведь хотел сгоряча карательную экспедицию послать, но как японцы Омску пригрозили, так Верховный Правитель живо пошел на попятную. И следствие прикрыл, что дело против него возбудило.
За досками оказалась глубокая выемка, как раз двоим полежать, с боков и сверху было битком набито душистое сено. Иржи заполз в нору и тщательно задвинул доски, моля бога об одном — чтоб не заметили. Прижался к щели глазом и для пущего сбережения надергал сена, чтоб в случае чего отползти вглубь и закрыться им, прижав к доскам.
— Господин ротмистр, а какую песенку вы поете, — услышал Костя голос хорунжего, — и что это значит — с огнем большевицким в груди…
— Большие корабли, типа линкоров, крейсеров и эсминцев нам не нужны, вернее, мы сейчас их просто не осилим. Может быть, лет через двадцать. Чтобы отразить нападение любого противника, а серьезным противником мы можем считать только японцев, мы должны заняться развитием военно-морских баз, портов, аэродромов и взлетно-посадочных полос по всему протяжению побережья, включая Камчатку. Нужно создать эффективную и живучую систему связи как по радио, так и с дублированием по проводам. Это потребует от казны уйму денег, как и покупка транспортов, ледоколов и вспомогательных судов. Но без таких затрат базировать флот мы сможем только в двух-трех пунктах, которые без труда вражеские корабли могут легко блокировать и расстрелять из крупнокалиберных орудий.
Вот только он им не муж и не отец, а казачок засланный, или близнец, если тело взять с новой внутренней начинкой…
— Да. Он сам и Политцентр уже обещали уладить все проблемы. Но лучше, если бы наши солдаты не отходили от эшелонов или, по крайней мере, не выходили за пределы станций. Зачем дразнить гусей? Или давать поводы для большевистской агитации…