— Иван Андрианович, поймите одно, если мы не выделим эти действительно большие деньги и кардинально не улучшим положение народа, мы не удержимся у власти. Хуже того, эту власть возьмут большевики, которые вообще никакого улучшения делать не будут, — Ермаков говорил мягко, министр ему нравился своей горячностью, но был очень прижимистым, как все, кто только направляет финансовые ручейки и потоки.
— Иван, как ты и хотел, дедушкиным именем назван, — женский голос за спиной чуточку дрожал.
— Он один сможет уравновесить и бонапартистские притязания Сычева, и амбиции Яковлева, и быть противовесом Семенову, — Вологодский снова отпил лекарство. — А ведь еще есть Колчак и армия генерала Каппеля… А потому, Иван Иннокентьевич, рапорт Арчегова не удовлетворять, наоборот… Пусть он остается командующим Сибирской армией. Этот молодой человек уже доказал, что на него стоит опереться, он не честолюбив. И не Сычев, что приписывает себе чужие мысли и заслуги. А генерала Лохвицкого… Нужно провести в обход Сычева его назначение на должность командующего войсками Иркутского военного округа. Он лютый противник нашим казачьим генералам… А я не хочу омского повторения…
— И гадать нечего — если один не выполнит, сделает другой. Вот только зачем? — Оглоблин пожал плечами. — Пока не понимаю, в чем суть замысла атамана Семенова.
…Но теперь он уже не был инвалидом: нога-то — вот же она, целая и здоровая.