— Постой, Фома. Ты шинельку-то сними, зачем тебе шинельку-то портить…
— А потому Михаил Николаевич останется в Култуке со своим «Беспощадным». Надеюсь, это хоть как-то вразумит американцев. Пушек у них нет, а вам, подъесаул, и старых трехдюймовок хватит для подтверждения своих доводов. Тем более для них снарядов не так много. А случись под Иркутском тяжелый бой?
Однако, к его величайшему изумлению, этот английский двухместный разведчик «Сопвич» мог подняться в воздух, для него хранилась полная, под крышку, бочка бензина, а солдаты даже расчистили лопатами короткую взлетную полосу. Впрочем, Михаил сразу сообразил, что командир просто работой их занял, чтоб от разлагающего безделья солдат отвлечь. А то кто его знает, до чего критика начальства довести может…
— Глаз-алмаз у тебя, мастер. Ты не ошибся — у «маузера» 7,63 миллиметра, а у японского «намбу» ровно 8 миллиметров.
Поднялся следом за хозяином на высокое крыльцо, открыл дверь в дом, миновал темные и холодные сени, отворил тяжелую дверь — на него сразу пахнуло теплом, да таким, что ротмистру стало жарко. Да и светлее здесь было — хозяева жгли лампы и толстые свечи в деревянных чашках.
— Проходите, Николай Георгиевич, присаживайтесь, — радушным хозяином предложил Константин.