Сегодня он был на волосок от провала — не согласись министры принять власть, не поддались бы на его завуалированные угрозы, было бы совсем худо. О последствиях он даже боялся подумать.
— Так что убирайтесь в Харбин немедленно. Иначе я вас застрелю, как поганца и предателя…
Ермаков настолько углубился в размышления, что слушал дальнейший разговор лишь краем уха. Министры горячо обсуждали перипетии гражданской войны, крах Юденича, стремительное отступление армии генерала Деникина от Орла и Тулы к Ростову и Крыму.
И определенная логика прослеживалась — бумажные деньги не вызывали доверия у простого люда, а потому в сей куче не имелось серебряных или золотых монет, хотя Костя видел, что американцы бросали на кон и презренный металл. Но и этого бумажного добра так много, наверное, три четверти добычи отдали его служивые, как бы говоря — «мы тебе верим и пойдем за тобой сейчас куда угодно». И растрогался Ермаков…
— Ого! Как складно мериканец по-нашенски гутарит. Жаль, расстрелять придется. Вот ежели бы русский был, то в живых бы остался. Вахмистр! Этого к остальным, под пулеметы!
Магазин комиссионной литературы был его единственной отдушиной. Более того, книги там были на порядок дешевле. Пусть и не в таких красивых, новых, блестящих переплетах, но это были именно книги, а не та бездарная макулатура в ярких обложках, которой были завалены прилавки других книжных магазинов.