Оставшиеся солдаты и половина офицеров встретили новую власть отрицательно, даже в штыки. Вот только молчали — кому ж охота на эти самые штыки насаживаться, революцию многие слишком хорошо помнили.
— Банзай! Тенно хейко банзай! — слитный знакомый рев ускорил отступление чехов, кое-где они просто обратились в бегство. Это не русские, и если самураев прибыло много, то связываться с ними себе дороже, тем более что за ними стоит артиллерия бронепоездов. И Иржи бросился бежать, спасая свою жизнь в очередной раз…
Копыта коней отстучали вдаль, и шаги, поскрипев по снегу, вскоре затихли. Иржи облегченно вздохнул. Теперь до темноты он из сарая не выйдет, отлеживаться будет. А там выползет и по дороге до Марково пойдет, подводу до Иркутска наймет, за золотой довезут, к утру будет.
Договорить он не смог, ротмистр молниеносно рванулся вперед, и тут же страшная боль согнула пленного пополам. Руку взяли в стальные клещи, и твердый палец глубоко ткнул в больное плечо.
Возвращение Михаил помнил плохо — истекая кровью, он пытался перевязать себя в изрешеченной пулями кабине. И потерял сознание, когда самолет коснулся колесами посадочной полосы.