Костя вытер полотенцем мокрое безобразие, хорошо, что ткань темно-синяя, не видно. А то что подчиненные подумают… И усмехнулся — первый раз в жизни со стаканом горячего чая в руке уснул. С сигаретой бывало, но с чаем?!
— А ты, Ефим Георгиевич, сядешь на место военного министра…
— И генералу Каппелю отправьте телеграмму о произволе чехов, может быть, и он примет нужные меры. Это все, лейтенант, выполняйте. Виктор Николаевич, отправьте от моего имени телеграмму генералу Жанену, необходимо протестовать против учиненных чехами безобразий. Но теперь нам остается только ждать помощи извне, своими силами мы не способны противостоять чехам здесь, в Нижнеудинске, или продолжить движение по железной дороге дальше. Да, Виктор Николаевич, вот вам телеграмма из Иркутска, от «правительства». Идите, мне нужно побыть одному…
— На телефонной станции какая-то поломка, и потому связи с абонентами на том берегу пока нет. Так мне сказал русский дежурный офицер, — с кривой улыбкой сообщил Зайчек Но его интонации поведали генералу Сыровы совсем иное — «врут, сволочи, как сивые кобылы». Именно эта русская поговорка почудилась сейчас генералу.
К великому удивлению Ермакова, барабан револьвера был снаряжен боевыми патронами — вытащенные из гнезд, они рассыпались по столику близнятами. Смерть, временно запечатанная в латунь гильзы…
— Этих денег едва хватит на парочку легких крейсеров или один старый линейный корабль.