Прибытие японского эшелона не вызвало на станции каких-либо треволнений. «Орлик» мрачными глыбами своих бронированных вагонов нависал над японскими теплушками, грозными орудиями внушая почтение любому врагу и тем паче союзнику. А потому стояли только обычные часовые у носовой бронеплощадки и у тендера. Экипажа внутри почти не было — два-три солдата дежурной смены на бронеплощадках кутались в тулупы. Котел держали в часовой готовности, а потому сидеть в железных коробках было туго — сибирский мороз знал свое дело.
— Научу, только вначале вам нужно форму быстрее набрать, а потому каждое утро и вечер по десять минут выкраивать на обливание, закалка нужна, собственно разминка, можно бег, и интенсивная тренировка. Видели, как я делаю? Вот и хорошо — прямо сегодня и приступайте. Пример другим подадите хороший, и к годам выправка будет молодецкая. А то ходят с отвисшими брюхами, кобылы жеребые намного грациозней. Так и подмывает таким вопрос задать — как же ты можешь приказывать кому-то, если со своим телом и слабоволием справиться не можешь.
Но в сердцах еще жила надежда, что из-за Байкала придут части атамана Семенова и наведут здесь порядок. Ходили разные слухи, от таких, что атаман бросил их на произвол судьбы, до совершенно противоположных — бронепоезда Семенова уже на Кругобайкалке и могли быть давно в Иркутске, если бы чехи не перекрыли путь.
И тут бронепоезд дернулся вперед и стал тихо ползти, постепенно убыстряя ход. Солдаты, выплевывая проклятия, кинулись следом, но уже через минуту стало ясным полное преимущество парового котла перед двумя ногами.
Константин кивнул, протянул поллитровку буряту. Тот что-то пробурчал под нос, типа «На себя — и пожалел!», поцокал языком и зашагал к скальнику.