«Хм! Довольно приличный немецкий у ротмистра, военная терминология не вызвала затруднений с переводом! Молодец! Вот что значит образование! Интересно, а мазурку я смогу станцевать?» — последняя мысль была откровенно комичной.
— Чехи передадут нам все вооружение и военное снаряжение, включая запасы обмундирования, в том числе и на Дальнем Востоке от первой дивизии, — Яковлев говорил с самой гнусной ухмылкой. — Вагоны с имуществом будут передаваться по мере продвижения наших войск по железной дороге. Главное, обеспечить их охрану…
Глазковское предместье гремело от взрывов, вспышки опоясали всю привокзальную гору, за рощей Звездочкой разгорались пожары. Нападение бронепоездов Арчегова было полностью внезапным, вряд ли чехи смогут сейчас организовать сопротивление.
— Да вы, батенька, никак поэтом становитесь, — усмехнулся он своим мыслям, быстро зарядил барабан и засунул револьвер в кобуру.
Ермаков сидел рядом с Ниной и искоса поглядывал на нее. Густые русые волосы собраны в тугую косу, скрученную в мудреный крендель на голове, открывавший безупречную шею. Выбившиеся прядки были заправлены за уши, непослушные завитушки переливались золотом в свете лампы. Белая нежная кожа казалась бархатной. Маленькое ушко с золотой сережкой так и манило покрыть его поцелуями…
Улицы занесены снегом, в небо поднимаются сотни дымков растопленных печей, не видно автомобилей, если не считать того, на котором он ехал. Не было в нем радости, а сквозило тоскливое ожидание чего-то плохого. Иными на улицах были и люди.