— Эти казаки дикари, варвары. По-моему, вонючая водка — единственный напиток в их жизни, сэр.
— Эти семь волостей нужно немедленно включить в состав войска. Как было по реформе 1851 года и по предложениям комиссии Путинцева 17 лет тому назад. Каждой крестьянской семье, пожелавшей перейти в казаки, должно быть выплачено 100 рублей золотом и еще по полсотни всем новым казакам от 18 до 30 лет, кто будет мобилизован. Такие же пособия должна получить и каждая казачья семья. Деньги выплачивать в течение двух месяцев, а дополнительная земельная нарезка на новые казачьи селения до лета. Решение правительства должно быть через два дня после прихода к власти, — тихо, но внушительно, закончил свою речь Оглоблин.
— Однако решил, да? — Цыденжап хмуро глянул на Ермакова.
— Шурин, брат моей жены, служит чиновником по особым поручениям при губернаторе.
Иржи перевел взгляд на вокзал — он был уже полностью захвачен русскими десантниками, которые перебежками, при поддержке многочисленных пулеметов, готовились забираться на хребет и закончить тем самым уничтожение чешских солдат. Дело запахло совсем худо, и Колер решил, что пора «смазывать пятки», ведь так говорят эти проклятые русские изменники в трудных для них ситуациях…
После молниеносной образцово-показательной экзекуции офицерского состава настал черед генерала. Скипетров только сейчас очухался и, лежа у стены, лапал правой рукой клапан кобуры. Как часто бывает, в условиях внезапного нападения теряются даже опытные бойцы, а генерал к числу таковых явно не относился. А потому Ермаков спешить не стал, наслаждаясь моментом.