— Так я не государству служил, Серега, а нашему народу! Народу, понимаешь, пусть и звучит это с пафосом!
Иржи на секунду захлестнула волна злобы на этого русского, он даже захотел позвать чешский патруль и отобрать у мужика свой кинжал. Однако тут же вспомнил, зачем торопился в Глазково, тихо буркнул «спасибо» и вышел за ворота.
Как-никак полтора часа он поспал, не меньше — пока поезд тихо тащился вдоль ангарского берега. Первые пять верст Константин смотрел на ледяной панцирь реки, по середине которого шла извилистая темная полоса. Ангара река быстрая, своенравная и широкая, и потому стремнина оказалась еще не скованной льдом. А значит, корабли смогут пройти по ней до Иркутска.
Характерного щелчка по шее Константин не увидел. Поспешно отвернулся к окну и уставился невидящим взором в мутное стекло.
— Угольный вагон, забитый шпалами, никак нельзя назвать бронепоездом, — уже не выдержал Сыровы, — и русские не триста спартанцев, а байкальские туннели не Фермопилы. Тем более известно, что больше сотни лучших солдат ротмистр Арчегов переправляет в Лиственничное, а оттуда грузовиками их отвезут завтра в Иркутск.
— Хорошо, Виктор Николаевич, я отдам необходимые приказы, — после тягостного минутного размышления ответил Колчак и громко позвал своего адъютанта. — Лейтенант Трубчанинов!