— Кто вы, генерал? — Яковлев поднял глаза, и Ермаков опешил — страха в них не было, а одно жгучее любопытство.
Миновав заснеженные борта «Блестящего», что своей бронированной тушей и мощными орудийными башнями олицетворял в предместье возросшую силу Сибирской армии, Ермаков посмотрел на вокзал.
Вернее, было три предположения — это могли сделать чехи, если опять сговорились с колчаковским правительством либо на них надавили японцы. Второе предположение было еще хуже — 53-й полк решил обратно на сторону власти перейти и выдачей командующего НРА заслужить себе прощение. А третий вариант самый худший — бронепоезда Арчегова внезапно атаковали предместье, захватили вокзал, пленив его заодно…
— Да со «старым». Новые все старые чины взяли, кто есаула, кто полковника. Генералов императорского производства я либо по военно-учебным заведениям рассадил, либо на пенсию отправил. Всех пристроил… Подальше от дел. Теперь мешать не будут, а то как бельмо на глазу…
Полог задернули с той стороны, да оно и понятно — если свет зажигать внутри корпуса, то стрелять нельзя будет, ибо за бортом ничего не видно. Это как дома — пока электрический свет в квартире горит, то на темной улице ничего сразу не видно. Но стоит выключить и постоять минутку, чтоб глаза привыкли, как уличная темнота расступается и зрячей становится. А бронепоезд не квартира, он к бою должен быть готов.
Но ругань зависла в воздухе — из темноты появился совершенно незнакомый бронепоезд, угловатый, в бело-серую кривую полоску. И пусть на носу отсутствовала башня, но пушка в торце была, и она сразу выстрелила, а затем дружно застрекотали пулеметы, поливая чешский эшелон смертельным дождем пуль.