— Но то же самое он написал и о тебе. Мол, если он оставил наследство мне, а не тебе, на то есть причины.
— Будут те же девчонки, пусть и африканки, англичанки, египтянки — включил я американский английский.
Ничего, выставка даже лучше. В театральном фойе к нашей опере она бы, картина, и к месту, а в остальные дни? Снимать — вешать — снимать? Смешно. А дедушка смешным быть не хотел.
— Что собираетесь делать дальше? — спросил замдекана.
— Молод я ещё, Андрей Николаевич, о политике врать. Что, мы с Ольгой интереснее занятия не найдем, чем о Солженицыне говорить?
По дороге домой у меня возник план. Почему только сейчас, почему не раньше, не знаю. Видно, время пришло.