— Игнатьев, что ты себе позволяешь! Немедленно извинись! — закричала Петрова.
Открыл крышку. Пробежался по клавишам. Состояние приличное, значит, кто-то не забывает о настройщике. А раз не забывает, то и сам играет, и играет хорошо. Да чего гадать, сам Сеня и играет. Достаточно на руки посмотреть. Но то ли стесняется, то ли умный: хочет пить, есть и танцевать, а играют пусть другие. Ладно, я не стесняюсь. И танцевать не очень-то и хочу. То есть танцевать я бы не прочь, танго, вальс или пасадобль, но ни тряска, ни топаталка, два общенародных танца, меня не увлекают. Да и тесно здесь.
— Ты танцевать умеешь? — опять спросила Бочарова. Вдруг я отвечу «нет».
— Ура! — закричали мы. Не очень громко, всё же полночь, но кто в такую полночь спит?
Я и сам пел свою оперу в одно лицо, но тут-то ясно, кто прима, а кто погулять вышел.
— Какую модель посоветуешь? Как твою, «РейнМеталл»?