И, наконец, деньги. Помимо наличности, дедушка оставил внуку двенадцать сберкнижек, срочных вкладов. Каждая сберкнижка — на двенадцать тысяч. Много? для рядового гражданина очень много, но творческая элита зарабатывала и больше. В пересчете на месяц это давало доход триста шестьдесят рублей чистыми (налогами и вычетами вклады не облагались). При этом сам капитал не тратился.
Наутро голова не болела. Ничего не болело, кроме руки, искусанной крысами, да и та прошла, стоило мне сделать утреннюю зарядку. Отлежал я её во сне, отсюда и крысы. И да, шампанское тоже не для меня, пора бы понять.
— Готовят специалистов для работы за рубежом.
Мы слушателей не мучили. То есть не очень. Я, если в зале было пианино, играл трехминутный отрывок из оперы, песенку кафешантанной певицы (не пел, нет, нет, нет!), Ольга читала свои стихи, потом отвечали на вопросы и — спасибо за внимание, спасибо вашему дому!
Мы уже не первый день учимся, кое-что друг о друге знаем. Одни так просто душа нараспашку, и про дедушку с бабушкой расскажут, и о том, что из окошка видно, и о любимых фильмах-книгах-песнях. Иные молчуны. Пуд соли съедим, тогда разве…
Прошел на кухню, взял стакан воды, ложку земляничного варенья. Лесная земляника, дикая. От кошмаров не помогает, но вкусно.