— А ты не представляй. Вот опера, играй, пой, слушай. Мне кажется, стихи отличные.
— Итак, две тысячи второй год. Ты, Шишикин, выходишь из машины… Хорошей машины, Бэ Эм Вэ. Вместе с тобой… погоди, сейчас… мулатка, да, мулатка. Стройная, высокая, выше тебя. И пара детишек, лет пяти и трех. Оба мулатики. И на тебя похожи. А позади телебашня, такая, знаешь… Ну конечно, это Берлин. Вид у тебя вполне довольный. Потому, брат Игнат, учи-ка ты немецкий, и хорошо учи.
Аудитория заполнилась. Что делать, посещение лекций обязательно.! Старосты в перерыве подают рапортички, а в конце лекции какую-нибудь группу, на кого чёрт укажет, проверяют. На предмет достоверности рапортичек. На лекциях интересных не проверяют. Профессор физиологии прямо объявил, что он такими пустяками не занимается, кому не интересно, пусть не ходит. Но таких профессоров мало. Пока один и встретился, профессор физиологии.
— Это бывает. Хоккеист взял да и забил три шайбы за период. А что долго и упорно тренировался, что работала вся команда, как бы и не в счёт.
— Все взяли лист бумаги. Обыкновенный тетрадный лист.
— Ну, проходи, — в простоте она показала рукой на двери. Видно, букет внушал доверие. Ну, и я тоже.