— Добрый вечер! Простите, вы мастер из Чернозёмска Михаил Чижик?
Этому приёму, с часами, меня дедушка научил. Говорил, если малознакомый человек, а хоть и знакомый, но мутный, просит в долг, потребуй залог. Если не согласится, значит, долга возвращать не намерен, и считает тебя интеллигентной размазней. Дураком.
А я помалкивал. Задело Надю. Она-то знает о наших с Ольгой заработках. Мы не хвастаем, но комсомольские взносы-то платим. И если вместо сорока копеек Ольга отдала пятнадцать рублей, посчитать, как скоро она сможет накопить на «Жигули», нетрудно.
Картошку я чистить не стал, а привёл в порядок написанное ночью. И переписал в особую нотную тетрадь, подаренную мне маменькой на пятнадцатилетие. Всякая маменька, верно, думает, что сын у неё Моцарт, Пушкин и Шишкин в одном лице. И да, в шестом классе я написал симфонию «Третья космическая». Третья — это не счет симфониям|, это скорость. Написал, а потом полгода работал над оркестровкой. Учил меня этому Симон Фляк, мамин тайный вздыхатель. Но в дело симфония не пошла — слишком уж новаторская, народ ещё не готов к такой музыке.
— Да, отлично развеялись, — сказала Ольга.
— Ну, спасибо, — кисло ответила Бочарова.