— Здорово! — искренне порадовался я за девушку. — А Лёва?
В глазах немедленно зарябило от разнотонных гимнастёрок и кителей, фуражек, кепи и панам, а кроме вполне объяснимого деления на девочек и мальчиков наметилось ещё и расслоение собравшихся на штатских с нагрудными значками училища и курсантов, щеголявших кокардами, шевронами, петлицами, погонами и нарукавными нашивками с эмблемами родов войск и номеров школ. Больше всего набралось представителей пограничной службы и будущих жандармов железнодорожного корпуса, да и наше отделение оказалось далеко не самой малочисленной из групп.
Затейливый жест медсестры обернулся лёгким жжением в области темени, и лишь крайнее удивление позволило сохранить невозмутимость, когда начавшая опускаться тёплая волна миновала пупок и ушла ниже.
— Не только. Ты ведь не думаешь, что мне создали все эти условия из простого человеколюбия? Пришлось взять на себя определённые обязательства. Только Палинскому об этом знать не стоит. Хорошо?
На их фоне худощавый дядька, как и остальные одетый в синий рабочий комбинезон на голое тело, особого впечатления не производил. Но обратился старшина именно к этому лысому мужичку.
Мал-помалу сделалось заметно витавшее впереди марево, воздух там словно светился, и смотреть на него стало неприятно, сразу начинало печь глаза. А в остальном — степь как степь: слева ровная как стол, справа холмистая, но и там, и там с пожелтевшей словно после долгой засухи травой.